На совещании «кураторов» по теме
образования (февраль — 2019) удивил экспромт
по поводу преподавания математики. Нет
нужды напоминать высказывания мудрецов
всех времен по поводу «царицы всех наук».
Однако без некоторых из них все же не обойтись.
В самой постановке вопроса, как он
подан в газетном пересказе, обращает
внимание элементарная путаница понятий.
В любой учебной дисциплине, как и в соответствующей
области науки, существует классическая
триада, на которой основывается овладение
ее началами. Во-первых, что преподавать?
Во-вторых, как преподавать? В третьих, зачем
преподавать? Здесь важны как последовательность
элементов, так и их сущностная взаимосвязь.
В упомянутом отчете о совещании ставится
один вопрос, а попытка ответа фактически
следует на другой. При этом вопрос «зачем
преподавать?» и вовсе выпадает из поля
зрения.
Особенно досталось математике, которую
вообще предлагается вывести на уровень
факультатива. Профессор А. А. Столяр из
Могилева, известный и за пределами Беларуси
как основатель отечественной школы дидактики
математики (кстати, на днях исполнилось
100 лет со дня его рождения), написал популярную
книгу «Как математика ум в порядок приводит».
В названии книги ответ на вопрос «зачем
преподавать?». Судя по характеру обсуждения
проблем образования, задача эта — приведения
умов в порядок — остается по прежнему
актуальной.
Если этого авторитета недостаточно,
стоит вспомнить великого Леонардо да
Винчи. Он считал, что никакая область знания
не может считаться наукой, если она не
основывается на математике. Не потому
ли и сегодня человечество бьется над
загадкой улыбки «Моны Лизы», что эта тайна
— в точном расчете?
Конечно, люди в разной степени восприимчивы
к различным типам знания: точным и конкретным
или абстрактным, художественным или
техническим. Это факт природы, игнорировать
который нельзя. Кстати, автор данного
текста тоже по жизни не связан ни с естественно-техническими
науками, ни с соответствующей практикой.
Но убежден, что есть некий минимальный
уровень, объем знаний и навыков из области
математики, которым обязательно должен
овладеть каждый в рамках общего образования.
Уже только по той причине, что от этого
зависит полноценная коммуникация и целостность
общества в информационную эпоху.
Но где лежит эта граница между обязательным
и возможным, желательным? Является ли
она постоянной и непоколебимой или непрерывно
меняется? А если меняется, то в какую сторону?
Условно говоря, по прежнему ли обязательно
знать таблицу умножения, если она есть
в каждом мобильнике? Или достаточно лишь
научиться считать до 100 и знать четыре арифметических
действия...
И здесь вопрос «что преподавать?»
плавно переходит в вопрос «как преподавать?».
Думаю, компетентные ответы любознательный
читатель этого текста найдет у того же
Столяра и Эвклида, Лобачевского и Чебышева...
Но есть у этих вопросов один субъективный
аспект — кто преподает? Ответ на него у
классиков не найти. Разные исторические
эпохи в зависимости от целей системы
образования отвечают на него по разному.
Наше время несет в себе отпечаток всех
эпох, функция образования — синтетична
(см. текст «Образование: время собирать
камни»). А отношение к конкретным наукам,
знаниям у каждого человека в решающей
степени зависит от того, кто в детстве
первым открыл ему дверь в мир знаний, стал
для него надежным проводником. А может
быть, вольно или невольно, Иваном Сусаниным.
Не исключаю, что при всей широте мировоззренческого
горизонта участников кураторского совещания,
у каждого из них есть свои «фобии» и «Иваны
Сусанины», повлиявшие на их позицию.
Приведу два эпизода из собственной
жизни для пояснения сути проблемы.
Не припомню точно, в каком классе учился
— в 5-м или 6-м, когда по математике задали
задачу на дом. Хотя обычно справлялся,
но в этот раз дело не шло. В то время у нас
находился родственник — дядя Миша Зырянов
с семьей. Он, капитан-танкист, служил в Мукачево
и проездом в отпуск на родину — в Кировскую
область на несколько дней заехал погостить.
К нему я и обратился за помощью, он не отказал.
Потом, пока делал остальные уроки,
видел, как он корпел над задачей: исписывал
цифрами страницу за страницей, чертил
таблицы и какие-то рисунки. Затем он отправил
меня спать, а сам продолжал колдовать
под керосиновой лампой. Ночью я просыпался
несколько раз и заглядывал в щелку — дядя
Миша все сидел.
Утром, когда проснулся, чтобы идти
в школу, дядя с красным от бессонницы лицом
подал мне листок с решением. Это оказалась
действительно очень сложная задача на
5 действий. Потом, в школе выяснилось, что
из всего класса только двое выполнили
задание. При этом учитель удивлялся: он
и не подозревал о таком способе решения.
Что это было? Желание боевого офицера
(фронтовика!) не опозориться перед сопляком-школьником?
Военная привычка выполнять задание при
любых обстоятельствах? Просто творческий
азарт? Или что-то еще... Этот случай не раз
вспоминал в разных житейских обстоятельствах.
В другом эпизоде мне «повезло» оказаться
лишь невольным свидетелем. В школе тогда
все изучали немецкий язык, как и в большинстве
сельских школ. Никто его не любил - «фрицевский»
же! В 50-е годы все вокруг еще дышало войной.
Но, вероятно, таков был кадровый ресурс
у райОНО.
У нас этот «ресурс» представлял некто
Углов. Весь его профессиональный опыт
систоял в том, что во время войны он служил
в Особом отделе и присутствовал при допросах
пленных немцев. На уроках его никто не
понимал, соответственно и относились.
Кстати, впоследствии он переквалифицировался
в историки, заочно окончив истфак пединститута.
Однажды я по какой-то причине опоздал
на урок немецкого. Вбежав в здание, увидел
в коридоре у дверей класса Углова. Он держал
за воротник одного из моих дружков и поднял
его так, что тот едва касался ногами пола.
Одноклассник еле дышал, вытаращив глаза.
А «немец» ритмично стукал его лбом о стену
и при этом вполголоса приговаривал ему
на ухо: «Руих! Руих!» (Тише, тише).
Не помню уже, ходил я после этого в
класс, или нет. Но картинка помнится во
всех деталях и в чем-то сказалась на дальнейшей
жизни. Во всяком случае, интерес к языкам,
лингвистике в целом надолго был отбит.
Хотя, как теперь понимаю, определенные
основания всерьез заниматься ими существовали.
Видимо, подобные эмоции из светлой
школьно-вузовской поры остались у каждого.
Хочется надеяться, что они не повлияют
существенным образом при принятии государственных
решений. Чтобы максимально ослабить,
лучше нейтрализовать воздействие этого
субъективного фактора, нужно прежде
всего отдать долги сфере образования
(см. текст «Образование: время собирать
камни»).
Привлечение талантливых, достойных
педагогов, здоровая конкуренция между
ними и отбор лучших (в том числе с участием
самих подопечных через их самоуправленческие
структуры) станет основой для увеличения
кадрового ресурса образования. И тогда,
может быть, ученики не станут бросаться
на «любимых» учителей ни с топором, ни
с бензопилой...
Владимир Верин.
Комментарии
Отправить комментарий