(Миф о народном вожде).
26 февраля
2018 года исполняется 100 лет со дня рождения
Петра Мироновича Машерова — известного
партийного и государственного деятеля
Беларуси-БССР. А в октябре этого года
будет уже 38 лет, как его не стало. Срок
достаточный для того, чтобы проверить
«калибр» политика, масштаб его личности
и место в истории народа. А также для
попыток в очередной раз использовать
эту фигуру для идейных спекуляций и
утверждения амбиций представителей
различных политических течений. Этот
процесс уже пошел.
Непосредственно
с ПММ посчастливилось встретиться лишь
однажды, но в весьма специфических
обстоятельствах. В 1970 — 72 годах я служил
в 120-й Рогачевской мотострелковой
(многажды орденоносной, гвардейской и
пр.) дивизии в Уручье. После военной
кафедры в БГУ, как и многие однокурсники,
был призван в армию и назначен командиром
взвода в 339 полк. Осенью 1971 года состоялись
дивизионные учения с боевыми стрельбами,
которые, помню, мы сдали на «отлично».
На заключительном этапе за их ходом
наблюдали тогдашние белорусские
руководители: 1-й секретарь ЦК КПБ
Машеров, 2-й секретарь — А. Н. Аксенов,
председатель Совмина Т. Я. Киселев. Был
и еще кто-то из функционеров помельче.
После
торжественного построения и подведения
итогов учений для первых лиц была
организована неформальная программа.
Им дали возможность пострелять из
стрелкового оружия. Там же, на полигоне
были подготовлены импровизированные
точки для стрельбы из пистолета ПМ, АКМ,
пулемета Калашникова и снайперской
винтовки. На землю постелили солдатские
плащ-палатки, выстроили мишенное поле,
оборудовали места заряжания и т. д. Кроме
штатских среди высоких гостей были
также командующий войсками округа
генерал-полковник Третьяк и начштаба
округа, тоже, кажется, генерал-полковник
Арико. Их сопровождал и командир дивизии
генерал-майор Тягунов. Каждую точку
обслуживали офицер и сержант, подававший
боеприпасы. На мою долю досталась
последняя точка в программе — СВД.
Отстрелялись
гости в целом нормально, без эксцессов.
Выполняли стандартное армейское
упражнение из 3-х патронов. Удивил
Аксенов. Кругленький, в очках, он отработал
на «отлично» и прыгал от радости как
ребенок.
Зато
профессионал Арико никак не мог справиться
с оптическим прицелом, который оказался
закрыт защитной шторкой. Он развернулся
с заряженной винтовкой в руках в нашу
сторону и растерянно вопрошал: «Товарищ
лейтенант, ничего не видно...». Не знаю,
увидел ли он что-либо после того, как
прицел открыли, но все три выстрела ушли
в «молоко».
Киселев
отстрелялся на «тройку», Третьяк и
Тягунов — на «четверку»... Но наша речь
— о Машерове. Петр Миронович долго
целился, видно не хотел уступать коллегам.
Словом, мужской азарт. Выстрелил... и от
неожиданности у него с носа свалились
очки. Дело в том, что снайперская винтовка
Драгунова — оружие легкое, весом всего
четыре с небольшим килограмма. А патрон
у нее мощный, винтовочный, поэтому дает
сильную отдачу. Но ПММ как-то быстро
справился, потер плечо и довел упражнение
до конца. Уложился на твердую «тройку»...
Стрелял он
последним. И точка СВД была последней
в программе. Как-то само собой вышло,
что все собрались вокруг Машерова. А он
уселся на плащ-палатке и, продолжая
потирать плечо, стал делиться ощущениями
от стрельбы.
Сейчас уже
не возьмусь дословно воспроизвести его
рассказ. Говорил, что то оружие (кивнул
в сторону точек с пистолетом, автоматом,
пулеметом) не такое. А здесь, получив
ощутимый удар отдачи, сразу вспомнил
свои партизанские будни времен войны.
Тогда, в 1942-м году отряд выходил из
фашистской блокады. Каратели наседали.
Ему пришлось отстреливаться из мосинской
«трехлинейки». И ощущения были очень
похожи на нынешние, полученные от
стрельбы из СВД...
В какой-то
миг показалось, будто исчезла огромная
дистанция, отделявшая нас от государственного
деятеля с его статусом, масштабом задач,
ответственностью. Здесь был человек,
искренне делившийся сокровенным,
дорогими ему переживаниями. Лично у
меня похожее чувство за всю жизнь
возникало еще только раз или два.
Сегодня имя
Машерова упоминают по самому разному
поводу. Часто навешивают на него всех
«собак»: русификация, мелиорация,
урбанизация... Признаюсь, если бы не эта
мимолетная встреча, вряд ли мое собственное
отношение к нему было бы столь однозначным.
Должен сказать: мне не нравились его
официальные речи. Какой-то чрезмерной
каноничностью, избыточным коммунистическим
пафосом и наигранностью.
Но после
такого «стрелкового контакта» появилась
возможность за этим неизбежным ритуалом,
обусловленным правилами тогдашней
номенклатурной игры, увидеть живого
человека. Он был цельным и искренним.
Человеческое и идейное сплавлялись в
нем в личность советского лидера в
лучшем смысле этого слова.
Сейчас из
его жизни порой пытаются извлечь некую
интригу: долгие годы сидения в
«кандидатском» статусе в составе
Политбюро ЦК КПСС, скудость «датских»
наград, трагическая смерть... При этом,
как мне видится, часто упускается
главное. Машеров не был конъюнктурщиком,
он был настоящим публичным политиком,
не отрывавшимся от массы. Таким его
запомнили миллионы. Полагаю, на
драматической судьбе СССР на рубеже 80
— 90-х годов роковым образом сказался
острый дефицит в советской элите
политиков именно такого типа.
В любом
случае, понять масштаб и значение
исторических деятелей можно, оценивая
их лишь по законам и правилам эпохи, в
которой они жили. В этом смысл положительного
мифа о П. М. Машерове.
Комментарии
Отправить комментарий