«Бывают странные сближенья...»
На днях приводил в порядок свои старые разрозненные записи. На сей раз это было что-то из воспоминаний о раннем детстве. Речь в них шла о трофее с войны – немецкой ножной швейной машинке «Зингер». Ее отец привез из Восточной Пруссии. Она долго ехала в багажных вагонах, где не раз кантовалась и перегружалась, и прибыла, наконец, в весьма плачевном виде. Переломанная в нескольких местах станина, столик, другие утраты.
Но главное – механизм остался цел. Отец привел машинку в рабочее состояние, что-то скрутил проволокой, приделал столик. И она на долгое время стала неоценимым приобретением, настоящим спасением для фактически голой семьи в полувыжженной тогда деревне в белорусском Полесье. Отец освоил ее и постоянно что-то шил и перешивал, ремонтировал и ставил заплаты. В хозяйстве, благодаря машинке, ничего не выбрасывалось, любая вещь получала вторую, а часто и третью жизнь.
Не знаю, может быть сейчас я кому-то покажусь примитивным дикарем. Но с моей точки зрения дикостью кажется другое. Буквально вчера услышал по ТВ информацию: на Западе (где точно – не суть важно) выбрасывается на свалку огромное количество совершенно новой одежды. Из-за эпидемии К-вируса, карантина и вынужденного домоседства потенциальных покупателей она оказалась невостребованной и прямо с фабричных складов отправляется в утиль. Хранить ее до следующего сезона оказалось слишком затратно. Да и бессмысленно – к тому времени мода будет уже совсем другая.
Впрочем, для меня и само понятие моды находится за пределами рационального. Недаром кто-то из более сведущих людей давно уже высказался на этот счет: чтобы выглядеть элегантно, нужно немного отставать от моды.
Цена: «расход» и «приход».
Поделился своими сомнениями с хорошим знакомым. «Ты просто не понимаешь, старик, – говорит он. – У людей теперь совсем другие ценности. И жизнь другая...»
Он еще какие-то слова говорил. А я вот думаю: про жизнь он все-таки перегнул. Она у каждого всего одна. Запасных – репетиций, тренировочных «заездов» – нет! Если она и возможна, когда, например, говорят: «подарили другую жизнь», то это уже жизнь другого человека. Со всеми, как говорится, «вытекающими».
То же и насчет ценностей. Звучит красиво, а что по сути? Не мешает вспомнить, что это производное от слова «цена». Которое всегда означало одно и то же: соотношение затраты – результаты.
Теперь стоит посмотреть на это соотношение в современных условиях, когда масса произведенного продукта оказывается лишней и условно выбрасывается на свалку. И пусть никого не вводит в заблуждение мнимая дешевизна индустриального производства товаров. Во-первых, сделаны расходы финансовые – инвестиции. Независимо от того, из чьего кармана непосредственно пошли денежки, они – за ваш счет. Во-вторых, затраты материальные – изъятое из природной среды безвозвратно сырье, энергоресурсы. В-третьих, человеческий труд, физический и интеллектуальный. В-четвертых, нагрузка на окружающую среду... Если вдуматься, этот ряд можно продолжать долго.
А каков результат – «приход»? Пополнение свалки! Очередное давление на окружающую (точнее, уже на «окружаемую» человеком) среду. То есть приход исчезает, превращаясь в один сплошной расход...
Ошибка Чарльза Дарвина?
Но самый значимый для общества расход, несмотря на то, что его трудно измерить какой-то осязаемой мерой, это отношение к труду. Сначала к результату труда – той оказавшейся ненужной одежде. А вследствие этого и к самому процессу труда, выступающему в таком случае неким извращением, насилием над личностью. С общественной точки зрения такой труд – уже не затрата, а преступная растрата человеческих сил.
Представление о том, что именно производительный труд превратил обезьяну в человека, восходящее к Ч. Дарвину, несмотря на его вульгаризацию и критику с разных сторон, по-прежнему остается популярным. Но та деятельность, продукт которой оказался не востребован, бессмысленна. Следовательно, это – обесчеловечивающий труд. В глазах среднестатистического участника такого процесса – это ненужный, неправильный труд. Не случайно около половины опрошенных в ходе недавнего исследования, проведенного в соседней братской стране, заявили о желании не работать, но получать от общества необходимые для жизни средства.
Такова нравственная сторона разрыва продукта труда и его процесса, который в данном случае может быть приравнен к разрыву цен и ценностей. Если признать правоту Ч. Дарвина, то логично будет допустить и вероятность обратного хода – деградации человека в исходное состояние.
«Царь природы» теряет КОРОНУ?
Человек при всем своем растущем могуществе всегда останется частью природы. Если он даже и «царь природы», то покорный, обязанный всегда думать о воспроизводстве и приумножении своего «царства». Иначе говоря, обязанный заботиться о своей гармонии с природой. Этот железный закон выживания нарушен. Надеюсь, не бесповоротно.
Можно, конечно, представить дело так, что все эти соображения вызваны исключительными, форс-мажорными обстоятельствами, обусловленными пандемией К-вируса. Что в обычной, нормальной ситуации все обстоит по-другому...
А по-другому – это как? Когда люди в качестве отдыха совершают «чес» по магазинам и распродажам, когда привычным развлечением стал шопинг, закупка массы одежды и других предметов. Да, разгружаются фабричные склады, кладовки «барыг»-торгашей, полки на выставках-продажах. Зато загружаются домашние шкафы и гардеробы новыми вариантами одного и того же. Где оказывается это все после 1 – 2 носок? Все на той же условной свалке.
Не сильно меняет ситуацию и разблокирование передвижения по миру – по избитым туристским маршрутам, где «все включено»: от секс-шопов до посещения экзотических островов. Истинно человеческий «приход» – открытие нового – часто более вероятен в соседнем дворе или в музее родного города.
Где ты была сегодня, киска?
У королевы, у английской.
Что ты видала при дворе?
Видала мышку на ковре...
«Киска» всегда останется киской, если не перестанет смотреть на мир через амбразуру мышиной норы или дырку под плинтусом. Но мир-то меняется! Даже в королевских апартаментах со временем исчезают мышки. Порой вместе с апартаментами. А исчезновение мышей несет серьезную угрозу для носителей «мышевидного» зрения.
Война как результат «порчи» слов.
Речь здесь о том, что ценности человеческие со временем, конечно, меняются. Но лишь по форме, а не по существу. Общество серьезно заболевает, когда происходит подмена одного другим. Когда за изменившимися внешне ценностями не видит цены вопроса.
Сейчас выскажу, наверно, циничную, даже кощунственную мысль, которая и самого страшит. Но высказать обязан, раз уж она пришла в голову – возможно другого такого повода уже не будет. Тем более, что вдохновляет меня на это и мудрый Конфуций своей теорией «испорченных слов». Разрыв между «ценой» и «ценностями», на мой взгляд, самый тот случай подтверждения ее актуальности.
Так вот, думаю, Природа (или Создатель, что в данном случае одно и то же) заложили жестокий, но справедливый механизм возвращения процесса развития в исходную точку, развилку на случай его сворачивания на «тупиковую ветку». Этот механизм – ВОЙНА, отбрасывающая общества (и победителей, и побежденных!) на десятилетия назад в их развитии. (Пишу эти строки, а перед глазами словно стоят трофейные немецкие станки выпуска 30-х годов из РММ Туровского леспромхоза. На них уже в 60-е годы, объявленные этапом развернутого строительства коммунизма, автору довелось осваивать токарное дело). Чаще всего это дает возможность привести в соответствие, в гармонию логическую связку «цены – ценности». Порой, как свидетельствует история, общество оказывается уже не в силах использовать этот шанс.
Корона превращается в колокол.
Сейчас много говорят об источниках эпидемии К-вируса, причинах ее столь разрушительных последствий. В частности, о том, что сам К-вирус был всегда, но цивилизация до поры до времени была от него защищена. Может быть это было своего рода «мирное сосуществование»?
Как бы то ни было, получается, человечество на каком-то этапе своего прогресса просто «подставилось», само открыло кингстоны для проникновения забортной воды в трюм своего «ковчега». Этот образ может быть истолкован двояко. Первое, поверхностное представление: нашествие К-вируса как результат изменения экологической ситуации, нарушения природного равновесия посредством тех самых свалок, не обоснованных нуждами жизнеобеспечения. Второе, более глубинное: пандемия как явление социальное, суть которого, в частности, состоит в вытеснении базовых жизненных потребностей страстью к наживе. То есть в том же, недопустимом с точки зрения общественного прогресса, разрыве между ценами и ценностями.
Иначе говоря, кто-то (назовем это Природой) в форме эпидемии К-вируса посылает человечеству недвусмысленный сигнал. Он адресован народам и правительствам – именно в такой последовательности они его получают. Отправитель сигнала, прежде чем включить собственный жестокий и неумолимый регулятор, дает миру шанс – ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ восстановить гармонию своего развития. Что в современных условиях означает необходимость объединить все усилия для предотвращения угрозы войны, переключения внимания с борьбы за ресурсы на стремление их сберечь в самом широком понимании слова «ресурсы».
Иначе, как давно уже открыл один классик, и спустя почти 500 лет широко поведал миру другой, «не спрашивай, по ком звонит колокол...» Сегодня этим «колоколом» становится шиповато-рогатый репейник К-вируса.
Владимир Верин.
Постскриптум. Урок Митрофанушки.
Уже после окончания текста появилось ощущение его незавершенности. Допустим, на классический вопрос «кто виноват?» ответ в нем худо-бедно можно найти. Особенно, с учетом «Вируса в головах – 1» и «... – 2». Но вправе ли автор, напустив столько мрака, оставлять читателя даже без попытки ответить на вопрос «что делать?». Каким бы сложным он не казался. Поэтому полагаю уместным добавить еще некоторые соображения.
Преждевременно считать явление К-вируса свидетелем приближения к «последней черте». В крайнем случае допустимо признать, что таких «черт» может быть несколько. Неизбежность очередных эпидемий превратит последствия нынешней в будничную рутину.
Но на очереди – другие вызовы, способность противодействовать которым потребует от цивилизации новых качеств. Например, грядущие глобальные изменения климата, борьба с последствиями которых, по некоторым оценкам (Б. Гейтс), потребует в 20 раз больших усилий, чем противостояние пандемии.
Понятно, что 20 здесь – величина не линейная. Это минимальный уровень требований, соответствие которому позволит человечеству рассчитывать на успех в противостоянии новым вызовам. Этот качественный уровень сродни способностям легендарного барона Мюнхаузена, который спасся, выдернув себя из болота за косичку вместе с лошадью, зажатой между ног.
Возможно ли совершить подобное чудо? Истинно человеческий выход подсказывает другой хрестоматийный герой – фонвизинский Митрофанушка с его крайне рациональным взглядом на вещи. Помните: «дверь – имя прилагательное, ибо прилагается к косяку...»
Есть известное философское определение человека – «мыслящий тростник». Для человека эпохи пандемий ключевое слово – имя существительное – «тростник». Урок Митрофанушки состоит в том, что человеку предстоит совершить обратную метаморфозу – сделать ключевым понятием в своей характеристике слово МЫСЛЯЩИЙ.
Восстановление генетического единства смысловой связки «цены – ценности» – всего лишь частный случай этого качественного перехода. Но в состоянии ли общество (уже? еще?) усвоить урок Митрофанушки?
В. В.
Комментарии
Отправить комментарий