В жизни довелось встречаться и даже
неплохо знать много Ковалевых. Больше,
чем носителей других распространенных
фамилий. А если еще добавить Ковалей, Ковалевских,
Кузнецовых, то получится не один десяток.
Был даже один Кузнечик.
Среди них были люди разного возраста,
профессии, социального положения. Пьющие
и трезвенники, курящие и некурящие, бабники
и однолюбы. В основном, понятное дело, мужчины.
Но было также несколько женщин. Словом,
такой специфически ковалевский срез
общества.
Как и у всяких других фамилий, среди
Ковалевых были (есть, конечно, и сейчас)
представители выдающиеся и не очень.
Впрочем, серые и заурядные особо и не запомнились.
Но о некоторых совершенно замечательных
хочется рассказать. Жаль только, что по
разным жизненным обстоятельствам знакомство
с ними не продолжилось. Например, профессор-экономист
Ковалев, основатель и руководитель первого
в области негосударственного вуза —
Коммерческой академии. Или Боря Коваль
— зампотех мотострелковой роты, в которой
довелось служить.
Однако первым в этом ряду стоит все
же другой Ковалев, который запомнился
(полагаю, не только мне) по обстоятельствам
совершенно случайным. Этот носитель
славной фамилии работал проректором
вуза, в котором в далекие советские времена
довелось работать и автору «Мифологии
В. В.». Насколько помнится, курировал он
научную деятельность. Но ничего определенного
об особых достижениях вуза в этой сфере
сказать не могу. Кроме того, что с отчетами
все было в порядке, поскольку сидел он
в этой должности довольно долго.
Напомню, в те годы существовал ритуал
отмечать два главных праздника страны:
1-е мая — День труда, и 7-е ноября — очередную
годовщину Октябрьской революции. Проводились
торжественные собрания трудовых коллективов
с праздничными речами и концертом художественной
самодеятельности. Между этими двумя
отделениями торжества происходило самое
важное — награждение передовиков, лучших
людей коллектива. При этом руководитель
вручал передовику грамоту, цветы и самое
заветное — конверт с 20-30 рублями материального
поощрения. Конечно, провозгласив предварительно
ФИО ударника труда.
На очередном праздничном собрании
проректор Ковалев замещал руководителя
вуза. Судя по тому, как часто такое происходило,
дело это он любил.
Оглашая имена получателей грамот
и конвертов на 20 или 30 пункте списка проректор
произнес (фамилию мы опустим): «... Свекла
Ивановна, уборщица!» Люди, переполнившие
зал, замерли: не ослышались ли? Но оратор,
чтобы развеять сомнения, тут же уточнил:
«Ой, извините, - Фекла Ивановна!».
На сцену поднялась пожилая, погрузневшая
от многолетнего труда и покрасневшая
от смущения, женщина. В зале послышался
ропот, приглушенные смешки. Вероятно,
при других условиях реакция людей была
бы иной. Но сейчас ситуация совсем не располагала
к юмору.
С тех пор сотрудники вуза именовали
своего проректора не иначе, как «Свеклой».
Сколько раз приходилось слышать: «Смотри,
Свекла пошел...», «сходи, подпиши у Свеклы»
и т. п.
Конечно, психолог или психиатр сразу
объяснит: это, мол, типичная «оговорка
по Фрейду». Люди неискренние, с «двойным
дном», у которых в глубине души прячутся
дьяволы, всегда рискуют попасть в эту
ловушку. Дьяволы норовят показать из-за
угла фигу тому, кто их пригрел. Иногда это
им удается.
Вот только остается вопрос. Почему
эти оговорки-фиги тем более вероятны,
чем более высокую должность в чиновничьей
иерархии занимает человек?
«Власть отвратительна, как руки брадобрея...»
(Кажется, О. Мандельштам).
Владимир Верин.
Комментарии
Отправить комментарий