НЛО в Могилеве.

(Миф о городском сердце).

Зрелище было не для слабонервных. С крыльца педколледжа на площади Орджоникидзе в предрассветном тумане открывалась фантастическая картина. Яркое продолговатое пятно медленно передвигалось с востока на запад со стороны Днепра.

Первой мыслью было: «Самолет?». Нет, скорость не та. «Вертолет?». Тоже непохоже — нет характерного стрекота. Неужели НЛО? Сознание сопротивлялось невероятной догадке, но декабрьская предрассветная мгла, размытые очертания «объекта» поддерживали первое впечатление.

Лишь несколько мгновений спустя из тумана проступили ажурные конструкции строительного подъемного крана. Рядом другие краны — автомобильные. «Объект» оказался светящимся прожектором, который двигался вместе со стрелой крана. Исчезло очарование неизвестности. Вместо него появилось ощущение спокойствия и уверенности: идет стройка. Могилев продолжает разворачиваться лицом к Днепру. Значит, начатые ранее работы — не кампанейщина, не юбилейная конъюнктура, а последовательная системная работа по возвращению древнему городу его исторической ориентации. Возвращение городского сердца...

Не раз приходилось раздумывать о том, что означает выражение «сердце города». Просто поэтический образ? Профессиональный строительный термин, аналогичный «центру города»? Или некая среднестатистическая величина, отражающая условные параметры площади горда и концентрации его населения?

Иначе говоря, что придает городу единый ритм жизни, гонит энергию по его жилам-артериям? Что не позволяет Могилеву распасться на многочисленные Машековки и Гвоздовки, Карабановки и Змеевки, объединяя их в цельный живой организм?

Самый, кажется, простой и очевидный ответ на эти вопросы: власть, система управления. То, что испокон веков предписывало могилевцам правила и нормы жизни, следило за их исполнением, сурово карало за их нарушение. И для такого ответа существует немало вполне наглядных подтверждений. Это названия улиц и площадей, современные и исторические. Это старинные и исторические здания и офисы, в которых заседают чиновники-управленцы. Это, наконец, памятники и прочие символы, призванные утверждать прочность и непоколебимость власти, ее священный характер.

Однако то, что кажется очевидным и неоспоримым с первого взгляда, начинает шататься и вызывать сомнения со второго. А при попытке более глубокого понимания природы явления, рассыпается в прах. Если город — место, или, научно выражаясь, объект топологический, то выходит, что сердце его мечется, не находит себе постоянного пристанища и «кочует» вслед за чиновничьей ордой?

Не многое дает и временной — хронологический подход. По крайней мере в отношении Могилева. Шли столетия, власть менялась, порой исчезала вовсе. А город оставался всегда: Могилев-на-Днепре! Несмотря на все повороты истории. От страшных драм, от которых не раз возникал вопрос: то ли еще жив, то ли уже мертв? До неожиданных взлетов судьбы, когда городу «светила» участь столичного центра не только национального значения.

Менялся и характер города от века к веку. Но три его облика присутствовали всегда, то сменяя друг друга, то счастливо сочетаясь, обращали к современникам одновременно его сияющие лица. Воин. Купец. Мастеровой.

Кстати, логику их появления и смены на авансцене «театра» истории возможно проследить по судьбам оставленных ими памятников, архитектурных и художественно-монументальных. Но эти микроистории дают нечто гораздо большее: именно через них дает о себе знать городское сердце, позволяя обнаружить ритм своего биения.

Здесь речь лишь об одной из них. Во 2-й половине 70-х годов прошлого века был закрыт на ремонт областной краеведческий музей. Тогда единственный в Могилеве. Планировалось — ненадолго, а оказалось — более чем на десятилетие. Целое поколение могилевчан было отлучено от ценнейших реликвий, свидетельств материальной и духовной культуры предков. Фактически — от истории.

В то же время реализуются монументальные планы увековечения существующей власти на тогдашней Советской площади. Их воплощением стала фигура «Крылатой», модель которой давно пылилась на полках мастерской скульптора Л. Гумилевского. Куда летит-бежит-зовет эта женщина, случайно или по сходной цене приземлившаяся на исторической площади города? Почему она устремилась прочь от Днепра — исторической колыбели города? Вопросов много. А ответ, жестокий, но справедливый, дала народная молва, которая нарекла фигуру: «Женщина, бегущая с «Лавсана» (Могилевский комбинат синтетического волокна имени Ленина).

Сердце не обманешь! Городское, разумеется, тоже. Это смутное ощущение укрепилось после случайного знакомства с другой, реальной женщиной. Этот сюжет заслуживает отдельного разговора. Здесь — лишь в нескольких словах.

В общем, выяснилось, что предок моей собеседницы участвовал в русско-турецкой войне 1877-78 годов. Оттуда скобелевский гренадер привез в родной Могилев красавицу-гречанку, вырванную им из турецкого плена. Что важно, поселились они на родительской вотчине — в Подниколье. С тех пор много поколений этого удивительного белорусско-греческого союза вышли в мир. Но не забывали родного очага. Помнят и сейчас, когда давно уже живут в благоустроенных городских квартирах. Они регулярно навещают места своего детства, ревностно следят за происходящим в окрестностях бывшего своего подворья.

Тогда, в беседе и пришла впервые эта мысль. Сердце города там, куда устремлены сердца коренных его жителей. Прежде всего к Днепру, давшему городу жизнь, поддерживавшему их во все времена. Значит, поворот Могилева к Днепру-Славутичу — шаг закономерный, необходимый, давно назревший...

Однако, как говорится, нет пророка в своем Отечестве. И тут вот это НЛО... Разве ИМ сверху не виднее, где и с кем вступать в контакт? Где настоящее, вечное, а где преходящая мишура...

Владимир Верин.